Три метра над небом. Я хочу тебя - Страница 79

К оглавлению

— Кто это, твои друзья-зануды?

— Да ты что! Идем туда, где готовят только пасту.

— А, да, ты же говорил…

Хозяин представляется: Альберто. Он любезен, усаживает нас и советует взять «триптих», как он его назвал.

— Толченые трофие, тортеллони с тыквой и рис в шампанском с крабами.

Мы переглядываемся и киваем, хорошо, годится. И вообще, послушай, Альберто, почему ты никак не уходишь?

— А пить что будете?

Стэп спрашивает, есть ли белое вино, по крайней мере, мне так кажется. Я не очень-то расслышала… «Фарфаллина» или что-то в этом роде.

— Прекрасно.

Альберто наконец-то уходит. Я осматриваюсь по сторонам. Арки из древнего кирпича, камни выступают из стен: белые, коричневые, красные. Свет направлен вверх. Все безукоризненное чистое. Чуть дальше — кухня. Сделана под античность, решетка или что-то вроде того, и дверки, распахивающиеся как в салуне. Оттуда выходит официант с горячим дымящимся блюдом, и никто в него не стреляет. Даже наоборот, за одним из столиков ему радостно подают знаки, чтобы он подошел. Интересно, они долго ждали?

— Вот ваша «Фалангина».

Альберто несет бутылку белого вина, легко открывает ее и ставит посередине стола. «Фалангина»… Не «Фарфаллина». Стэп берет и наливает немного мне в бокал. Я жду, пока он нальет и себе, и мы поднимаем бокалы.

— Подожди, надо тост сказать.

Смотрю на него с интересом.

— Послушаем, — улыбаюсь я, — за что выпьем?

— За что хочешь. Каждый решит про себя, и потом выпьем вместе.

Я на секунду задумываюсь. Он смотрит мне в глаза. Потом протягивает свой бокал к моему. Чокаемся.

— Может быть, мы загадали одно и то же.

— Может, когда-нибудь мы и скажем друг другу.

— Если сбудется.

Я смотрю на Стэпа: он пытается понять, что я задумала. И улыбается мне.

— Сбудется… сбудется…

Я выпиваю одним махом. Надеюсь, что рано или поздно это желание действительно сбудется. По крайней мере, мое. Мы займемся любовью… Боже! Что я говорю? О Боже. Пытаюсь отвлечься. Смотрю вокруг. Какие непохожие пары сидят за столиками вокруг нас. Удивительно, но нам всегда кажется, что мы — самые лучшие. В моем случае, например, это так. Высокомерная Джин. Но я бы никогда не смогла сидеть за столом с кем-то, с кем нельзя поговорить. Есть молча. Какой смысл? Так делают вон те двое. Всякий раз, съев кусок, они смотрят в сторону, в сторону от своей жизни, от своих мыслей. В поисках чего-то нового. Они устали друг от друга. От однообразной жизни, которую они выбрали сами. Оба исподтишка разглядывают соседние столики, бросают взгляды на других посетителей, не переставая жевать, ищут чего-нибудь интересного. Невероятно.

— А-а-а-а!

— Ты что? Воешь? — Стэп смотрит на меня обеспокоенно, а я смеюсь. — Да ты совсем с ума сошла.

— Нет, я совсем счастлива!

И я снова вою, а скучающая девица за столом на минутку перестала жевать и, заинтригованная, смотрит на меня с удивлением. А что я? Я ей машу рукой. Беру кусочек с блюда, которое только что принесли и кладу себе в рот.

— Мм, вкусно…

Я кручу указательным пальцем у щеки, поглядывая на скучающую соседку, та качает головой: ничего она не поняла. Подумать только: мужчина, сидящий рядом с ней, даже ничего не заметил. А Стэп смеется. И качает головой. А я ему улыбаюсь.

* * *

— Слушай, а не слишком ли ты много тратишь?

— Ужин оплачен моим братом. На самом деле, он скуповат, но проблем с деньгами у него нет.

— Класс. А почему он это делает?

— Ну, возможно, он хочет помочь своему младшему брату, у которого проблемы с женщинами.

— Да ладно! Вообще, наверное, именно поэтому.

И мы, смеясь, налегаем на еду.

Потом садимся в машину. Сам не знаю как, в кармане нахожу еще два евро. Даю их марокканцу. Тот надеялся на что-то большее. Но все же на лице его отражается удовлетворение и, уже освоившись на своей второй родине, он помогает мне развернуться.

— Давайте. Давайте, синьор, все в порядке, я следил за ней как за цветочком.

В ответ он получает лишь кивок. Звучит музыка. Слова ди-джея прерываются аккордами «U2». Джин, как видно, знает эту песню. «And I miss you when you’re not around, I’m getting ready to leave the ground…»

— Да ты все песни знаешь!

— Нет, только те, что рассказывают о нас с тобой.

Набережная Тибра. Переезжаем через мост. Поворот направо, налево, площадь Кавур, виа Крещенцо. «Папийон». Владелец заведения, Марио, приветствует нас.

— Добрый вечер, вас двое?

— Да, но мы особенные, понятно?

Я улыбаюсь Джин, прижимая ее к себе. Владелец смотрит на нас. Прищуривает глаза. Как бы прикидывает: я знаю его? Кто это? Кто-то важный? Но так и не находит ответа, потому что его нет.

— Прошу, заходите, я посажу вас здесь, тут вам будет удобно.

— Спасибо.

Поскольку вопрос остался открытым, он все же решил, что с этими двумя надо обойтись уважительно. На всякий случай. Мы проходим через зал, все столы заняты, посетители здесь в основном женщины, причем много хорошеньких. Блондинки, брюнетки, рыжие, они улыбаются, смеются, все накрашенные, разговаривают громкими голосами, но едят благовоспитанно — аккуратно, отрезают себе кусочки только что приготовленной пиццы, лежащей на блюде посреди стола. За соседним столом изголодавшиеся вилки втыкаются в ломтики ветчины, розовой и тонко нарезанной — хорошая была свинка.

— Свинюшка…

— Ай, что ты? — Джин только что сильно ударила меня в бок. — Ты меня испугала.

— Я видела, как ты смотрел на ту девицу.

— Да ты что? Я думал о ветчине.

— Да, конечно. Ты меня за дуру держишь?