Три метра над небом. Я хочу тебя - Страница 6

— Эй, Паоло, а где твой галстук?

— Да я летом его не ношу. А что, так плохо? — Не дожидаясь ответа, он делает жест рукой: — Вот мы и пришли. Смотри, что я себе купил… Он показывает на предмет своей гордости: — «Ауди 4», последняя модель. Нравится?

Как при виде такого восторга сказать, что нет?

— Красота, классная штука.

Он нажимает на кнопку брелока, который держит в руке. Раздаются два всхлипа, дважды мигают фары, и все гаснет. Паоло открывает багажник.

— Давай сюда сумки.

Кидаю туда две американские сумки вдобавок к той маленькой, которую он уже аккуратно положил на дно.

— Только не гони… — И тут мне в голову приходит идея. — Дай мне попробовать?

Он смотрит на меня. Выражение его лица меняется. Сердце замирает. Но братская любовь одержала верх.

— Конечно, держи.

Он натянуто улыбается и бросает мне ключи с пультом. Сумасшедший. Не дай Бог иметь такого брата, как я. А уж если он просит проехаться на такой новенькой «Ауди 4». Я усаживаюсь за руль. В салоне — запах новой машины, она само совершенство, разве что немного узковата. Загорается панель, я завожу мотор.

— Она легко идет.

— Знаешь, она еще на обкатке…

Он смотрит на меня с беспокойством и пристегивается. А мне, возможно, из-за того, что наконец-то я вернулся в Рим, хочется кричать от радости; а может быть, мне просто хочется сбросить с плеч эти два года молчания; и я со всей злости, накопившейся вдали от родины, давлю на газ. Машина срывается с места.

«Ауди 4» виляет задницей, вздымается на дыбы, ревет, шины шуршат по горячему асфальту. Паоло вцепился обеими руками в ручку над окошком.

— Ну вот, я так и знал, так и знал! Ну почему с тобой вечно одна и та же история?

— О чем ты? Я ведь только что сел за руль.

— Я имею в виду, что с тобой никогда нельзя быть спокойным!

— Хорошо. — Я уменьшаю скорость, сворачиваю с дороги и еще немного играю с рулем, почти касаясь крылом дорожного ограждения. — Ну, успокоился?

Паоло усаживается поудобнее на сиденье и снимает пиджак.

— С тобой никогда нельзя быть спокойным.

— Да ладно тебе, ты ведь знаешь, я прикалывался. Не волнуйся, я изменился.

— Еще изменился? И насколько же?

— Этого я пока не знаю, вот — вернулся в Рим проверить.

Мы молчим.

— Курить здесь можно?

— Я бы не хотел.

Вставляю сигарету в рот и нажимаю на прикуриватель.

— Что ты делаешь, я же сказал…

— Тебя подвело твое «Я бы не хотел».

— Вот видишь… ты изменился. К худшему.

Смотрю на него с улыбкой. Я его люблю. Он-то, кажется, всерьез изменился: выглядит более зрелым, настоящий мужчина. Прикуриваю «Мальборо медиум» и протягиваю сигареты ему.

— Нет, спасибо, — он чуть приоткрывает окошечко. Снова улыбается. — А знаешь, я тут встречаюсь с одной.

Мой брат старше меня на семь лет. Невероятно, но иногда он выглядит мальчишкой, когда рассказывает о приятных вещах. Я решаю ободрить его.

— Ну и как она, симпатичная?

— Симпатичная? Да она красотка! Высокая, блондинка, ты ее, наверное, знаешь: ее зовут Фабиола, занимается интерьерами. Она любит ходить только в изысканные места, у нее столько вкуса…

— Ага, понятно, ну конечно.

— Ну, ладно, ладно. Не остри тупым концом. Так она обычно говорит.

— Немного двусмысленно, тебе не кажется? Ей надо бы поосторожнее с такой фразочкой. В общем, теперь мне понятно, почему вы вместе.

— Ну да, у нас один настрой.

Один настрой. Ну что тут скажешь. Настрой может быть только у музыкальных инструментов. Или еще хуже — в психиатрии. А любовь — это когда дух захватывает, когда ни о чем не думаешь, когда ты скучаешь, если ее долго не видишь, когда, даже если никакого настроя нет, все равно классно, когда сходишь с ума… Когда при одной лишь мысли, что она может идти рядом с другим, ты готов одним махом переплыть океан.

— Это важно, что у вас совпадает настрой. Ну и… — Я думаю, что бы еще такое сказать. — Фабиола — красивое имя.

Очень банальная концовка. Но ничего лучше я не придумал. В глубине души мне фиолетово, но если бы я сказал, что имя это дерьмовое, Паоло бы огорчился. Для него очень важно мнение окружающих, Это самая большая фигня, какая только может быть. Окружающие — это кто? А наши родители — это что, тоже окружающие?

Он почти угадывает мои мысли:

— Знаешь, а у отца тоже есть кое-кто.

— Как я могу знать, если мне об этом никто не говорил?

— Моника — красивая тетка. Ей пятьдесят лет, но выглядит моложе. Она у него весь дом перетряхнула: выбросила кучу старья, обновила его полностью.

— И отца тоже?

Паоло хохочет как ненормальный:

— Ну это уж слишком!

Моего брата может привести в восторг любая фигня. Неужели он и раньше был таким? Когда возвращаешься после долгого отсутствия, все кажется немного другим.

— Они живут вместе, ты должен с ней познакомиться.

Должен. Что значит — должен? Я резко выворачиваю руль, пытаясь объехать типа, который маячит передо мной. Да двигай же попой! Я мигаю ему фарами, все без толку. Газую, притормаживаю. Резко пытаюсь объехать его справа.

Паоло упирается ногами в пол и хватается за подлокотник между нами. Я возвращаюсь в левый ряд и успокаиваю его.

— Все нормально. В Америке такое не выкинешь: там каждый миллиметр под контролем.

— Поэтому ты и вернулся сюда, чтобы оттянуться на моей машине, да?

— Как мама?

— Хорошо.

— Что значит «хорошо»?

— А что значит — «как мама»?

— Как же ты все усложняешь. Она успокоилась? У нее есть кто-нибудь? Ты ей звонишь? Она общается с отцом?