Три метра над небом. Я хочу тебя - Страница 49

— Ты играла в детстве в прятки на счет? До трех не досчитала, а я уже тебя поймал. Теперь ты моя.

Ее волосы вкусно пахнут. И запах не сладкий, — ненавижу сладкие духи. Они пахнут свежестью, радостью, весельем. Джин пытается высвободиться, но я ее не отпускаю.

— Если ты не приглашаешь меня наверх, давай познакомимся поближе здесь.

Она пытается стукнуть меня каблуком по стопе, но я быстро расставляю ноги шире.

— Тихо… Эй, я же не делаю тебе ничего плохого. Я даже руками тебя не трогаю. Только обнял, и все.

— А я тебя не просила.

— Ты думаешь, в таких случаях надо просить: «Ну, пожалуйста, обними меня»? Джин, Джин… твои многочисленные парни так говорили?

Наши щеки почти касаются друг друга. Ее щека гладкая, мягкая и свежая, как чудесный золотистый персик, кожа прозрачная, без малейшего макияжа. Я прикасаюсь к ней губами, но не целуя, не кусая. Она крутит головой вправо, влево, чтобы высвободиться, но от меня так же трудно избавиться, как от собственной тени. Дует легкий ночной ветерок, он доносит до нас слабый запах жасмина из сада.

— Ну что, не передумала?

— Даже не мечтай.

Отвечает она как-то странно: тихим и немного хриплым голосом.

— Но ведь тебе нравится…

— С чего это ты взял?

— По голосу чувствую.

Она откашливается.

— Слушай, ты отцепишься или нет?

— Нет.

— Как это — нет?

— Прости, но ты же спросила? Я тебе ответил: нет.

Я делаю еще одну попытку. Тихо-тихо шепчу:

— Тук-тук, Джин, можно войти?

— Ты даже не представляешь, что тебя там ждет.

— Я никогда не вхожу туда, выхода откуда не знаю.

— Прекрасная фраза.

— Тебе понравилась? Я позаимствовал ее из фильма «Ронин».

— Идиот.

Думаю, ей приятно. Крепко обнимаю ее и слегка раскачиваюсь вместе с ней вправо-влево, прижав ее руки к телу. Напеваю что-то. Это Брюс, но не уверен, что она его узнает. Мое медленное пение превращается просто в горячее дыхание и, смешиваясь с ее волосами, спускается ниже — к шее. Джин расслабляет руки. Кажется, немного поддалась. Я снова медленно напеваю, выгибая тело. Она следует моим движениям, теперь мы заодно. Я вижу ее губы — они прекрасны. Мечтательно полуоткрытые, они слегка трепещут — может, она дрожит? Я улыбаюсь. Слегка отпускаю ее, но не совсем. Отвожу правую руку. Медленно подношу к ее бедру. Тихо-тихо. Она повторяет мои движения такт в такт, глаза ее скрыты в полутьме, можно лишь догадываться о том, что она сейчас чувствует. Она увлечена и насторожена, как ребенок, пытающийся отгадать фокус, который ему показывают. Глажу ей шею, прижимаю ладонь к ее щеке. Слегка толкаю ее, будто играя… Поворачиваю ее влево. Вот так, тихонько. Джин медленно поворачивается, волосы падают ей на лицо, и вдруг, из этой ароматной черной чащи появляются ее губы. Подобно розе любви — еще не раскрывшейся, нежной и влажной. Она вздыхает и на стекле двери оседает маленькое облачко пара. И тогда я ее целую. Она улыбается, позволяя мне сделать это. Слегка покусывает мне губу, потом перестает, и это прекрасно. Это драматично, комедийно, это рай… Нет, лучше. Это ад. Потому что я начинаю возбуждаться.

— Джин, это ты?

За спиной раздается мужской голос. Именно сейчас… Нет! Только не это. Лязг открывающихся ворот, шаги… Мы ничего не слышали. Оглохли от желания. Я быстро оборачиваюсь, готовый скорее к обороне, чем к нападению. Ведь ее парень не так уж и неправ. Я смотрю на него. Парень невысокий, худой.

— Блин, глазам своим не верю! — на его лице скорее удивление, чем злость.

Джин поправляет волосы, она огорчена, но не сильно.

— Придется поверить, или ты хочешь, чтобы мы снова поцеловались?

Черт, ну у нее и выдержка.

— А, для меня.

Я так и стою с поднятыми руками.

— Стефано, это Джан-Лука, мой брат.

Я расслабляюсь, перевожу дыхание. Сражения не будет. Оно и лучше. Мысли меняют направление.

— Чао.

Я протягиваю руку и улыбаюсь. Конечно, это не самое приятное знакомство. С парнем, который клеит сестру.

— Ладно, ты сегодня в надежных руках, я могу идти.

— Да, не думаю, что он меня изнасилует.

Джин улыбается, довольная шуткой.

— Можешь идти, эпический Стэп.

Я иду к решетке, оставляя их вместе — брата с сестрой, на пороге дома. Завожу мотоцикл и уезжаю, чувствуя на губах жасминовый аромат поцелуя, сорванного наполовину.

* * *

Джан-Лука смотрит на Джин в изумлении.

— Правда, не могу поверить!

— Поверь. Твоя сестра ничем не отличается от других, так что можешь успокоиться: я не лесбиянка.

— Да нет, я поверить не могу, что ты целовалась со Стэпом!

Наконец Джин находит ключи и открывает входную дверь.

— А что, ты его знаешь?

— Знаю ли я его? А кто в Риме его не знает?

— Я. Перед тобой живой пример того, кто его не знал.

Про себя Джин думает: ну, это же мой брат. Одним враньем больше, одним меньше.

— Не сочиняй. Быть того не может, что бы ты о нем не слышала. Да ладно, его все знают. Что он только не вытворял, даже фотография была в журнале: он несется, окруженный полицией, на своем мотоцикле, а сзади — его девушка. Поверить не могу! Моя сестра целуется со Стэпом. — Джан-Лука качает головой.

Они входят в лифт.

— Возможно, я сейчас развенчаю миф, но знаменитый Стэп, боксер, мачо, катающий девушек на мотоцикле…

— Понятно, понятно, дальше что?

— Целуется ничем не лучше других.

В эту минуту Джин нажимает кнопку с номером 4. И смотрит на себя в зеркало. Она покраснела. Что ж, хотя бы сама себе не ври. Ты снова сказала неправду. Чудовищную неправду. И ты прекрасно это знаешь.